(продолжение, назад) МЫ, ПРАВО И ЗАПАД (3) 11 сентября 2002 г. исполнилось ровно год с тех пор, как в Соединенных Штатах произошли террористические акты, которые потрясли весь мир и привели к кардинальному изменению международной обстановки с далеко идущими последствиями. Террористами были захвачены три пассажирских самолета, два из которых протаранили башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, а один самолет врезался в здание Пентагона в Вашингтоне. Теракты повлекли многочисленные человеческие жертвы и вызвали шок во всем мире. С тех пор и о самих терактах, и об их последствиях сказано и написано очень много, в том числе и в международно-правовых аспектах. Но здесь присутствует еще один момент, на который особого внимания предпочитают не обращать. Еще не осела до конца пыль от рухнувших башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, еще в Вашингтоне дымилось здание Пентагона, а уже некоторые американские СМИ связали эти теракты с натовскими бомбардировками Югославии 1999 года - обе этих акции были грубейшими нарушениями принципов и норм международного права. И в этом есть большая доля правды. Действительно, после краха мирового коммунизма и окончания холодной войны страх Запада перед советской угрозой исчез, и западные демократические государства стали позволять себе такое, о чем в былые времена они и подумать не могли без внутреннего содрогания. Раньше Запад обычно боялся требовать от Кремля соблюдения взятых им на себя международно-договорных обязательств – "не следует требовать от русских слишком много”. Одним из самых ярких тому подтверждений служит заключенное 1 августа 1975 г. (и подписанное Брежневым) Хельсинское соглашение по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда демократический Запад юридически признал неделимость границ в послевоенной Европе (т.е. узаконил советскую оккупацию Восточной Европы) взамен на советские обязательства в области прав человека (так называемая "третья корзина”), в том числе и на общественный контроль за их соблюдением. Что через несколько лет случилось с Московской хельсинской группой, хорошо известно, чему в немалой степени поспособствовала очень осторожная реакция руководства западных демократических государств на аресты правозащитников в СССР. Т.е. Запад фактически признал за Кремлем право соблюдать взятые им на себя международно-договорные обязательства только тогда, когда это ему выгодно. Сейчас уже западные демократии сами соблюдают общепризнанные международные нормы императивного характера только тогда, когда это серьезно не препятствует достижению практических целей в текущей политике. Сами стали действовать на международной арене теми же советскими методами, перенятыми у Кремля. Так весной 99-го, вопреки всем основополагающим принципам международного права, в том числе и Уставу ООН, натовскими бомбардировками Югославии демократический Запад совершил то, что по международно-правовым стандартам всегда квалифицировалось как агрессия. В последствии, в сентябре 2000 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Совместном заявлении глав государств - членов Совета Безопасности ООН еще раз было подтверждено, что только Совет Безопасности от имени международного сообщества имеет исключительное право давать санкцию на применение военной силы в кризисных ситуациях. Трусость перед тем, кто сильнее, и героизм перед тем, кто слабее, - две стороны одной медали. Высшее государственное руководство демократических западных стран наглядно продемонстрировало всему миру классический пример собственной рабской психологии. Про это у нас в народе тогда шутили: слабого обижать не хорошо, а сильного - небезопасно. Не следует нарушать основополагающие принципы права ради сиюминутной практической выгоды - блестящие тактические выигрыши в конечном итоге могут обернуться стратегическим крахом. Вопиющее игнорирование тех основных правил поведения в межгосударственных отношениях, которые всегда давали хоть какую-то гарантию предсказуемости и стабильности в мире, чревато непредсказуемыми последствиями. Отношение к международному праву ведущих демократических держав дает все основания думать, что двадцать первый век будет еще более "веселым”, чем век двадцатый. Сентябрь 2002 г. ПОСТСКРИПТУМ Поначалу я думал то постановление Мещанского райсуда г. Москвы разместить в Интернете, когда буду рассказывать об этой истории со всеми подробностями и с приведением всех документов. Но потом еще раз подумал и решил привести его сейчас. Вот такой документ я получил по почте из суда: (перед сканированной копией документа набранный мной текст судебного постановления)
П О С Т А Н О В Л Е Н И Е
16 октября 2001 г. Мещанский районный суд г. Москвы
В составе председательствующего судьи Зятевой Н. Н. При секретаре Павловой Ю. В. Рассмотрев в судебном заседании жалобу Годлевского А. А. на неправомерные действия прокурора Московской области
У С Т А Н О В И Л :
Годлевский А. А. принес жалобу в отношении Московской областной прокуратуры, ссылаясь, ссылаясь на те обстоятельства, что он обращался в прокуратуру с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, и по его заявлению не принято никакое решение, постановление по этому поводу не выносилось. Суд, выслушав представителя Московской областной прокуратуры, исследовав материалы по заявленной жалобе, приходит к выводу о том, что жалоба удовлетворению не подлежит. Из заключения прокуратуры Московской области от 8 февраля 2001 г. о прекращении переписки с Годлевским А. А. усматривается, что Московской областной прокуратурой неоднократно рассматривались обращения Годлевского, который также писал жалобы и в другие различные инстанции с требованиями о возбуждении уголовных дел в отношении судей, прокурора. В связи с получением прокуратурой медицинских сведений о том, что Годлевский состоит на учете у психиатра и страдает вялотекущей шизофренией 8 февраля 2001 г. Московской областной прокуратурой принято заключение о прекращении переписки с ним. Из сообщения Ногинской психиатрической больницы усматривается, что Годлевский состоит на учете у психиатра с 1986 года с диагнозом вялотекущая шизофрения с параноидным синдромом и что он длительное время занимается иверулентной деятельностью, пишет жалобы в различные инстанции. При таких обстоятельствах суд не усматривает каких-либо признаков неправомерности действий прокурора Московской области, а потому суд приходит к выводу о том, что жалоба Годлевского подлежит отклонению. Руководствуясь ст. 218 УПК РСФСР и постановлением Конституционного Суда РФ от 23.03.1999 г. по делу о проверке конституционности положений ст. 133, ч. 1 ст. 218, 220 УПК РСФСР, суд
П О С ТА Н О В И Л :
Жалобу Годлевского на неправомерные действия прокуратуры Московской области отклонить. Постановление может быть обжаловано и опротестовано в Мосгорсуд.
Судья: (подпись неразборчива), печати нет.
Интересно также, что суд, вопреки всем своим инструкциям по делопроизводству, прислал мне ксерокопию документа, на котором даже первоначально – когда его копировали – не было печати. Но почерк-то и подпись судьи Зятевой – они есть! В суде явно понимали всю фальшивость такого своего правосудия и решили перестраховаться, хоть так – по-глупому. Чтобы в случае чего сказать, что это не наше, а надлежаще заверенной копии постановления суда у меня нет. Но где тогда то – настоящее - постановление, и почему вместо надлежаще заверенной его копии суд мне прислал черте что?! А если то постановление суда писал не кто-то из судейских, то история вообще получается бульварно-детективная. Такие их глупые уловки наглядно показывают, что здесь не все чисто. В том, что суд вынес именно это постановление, сомневаться не приходится – иначе, зачем они мне прислали такую копию с очень глупыми мерами перестраховки. На суде я не был – лень, да и поскольку дурачком никогда не прикидываюсь, то вряд ли бы они при мне вынесли такое изумительно-фальшивое постановление. Все свои обращения в суды и другие госорганы я составляю так, чтобы отказать в них, даже без моего присутствия, можно было, только слишком явно и грубо нарушив закон. Это заведомо неправосудное постановление я в кассационном порядке и обжаловать не стал, т.к. по старой диссидентской привычке ставил эксперимент: можно ли у нас привлечь судей к уголовной ответственности хотя бы за такое насквозь фальшивое правосудие, вызывающее серьезные сомнения во вменяемости суда. Жив буду, подробности и результаты этого эксперимента с документами в Интернете будут. Еше кто-то из мыслителей древности говорил, что власть без правосудия – это беззаконие. А у нас гласное и открытое правосудие настолько фальшиво, что само по себе очень ярко демонстрирует полный правовой беспредел, на котором только вся система этой власти и может держаться. На Западе свободу понимают как конституцию с судами и адвокатами, т.е. в смысле наличия юридических гарантий прав и свобод человека и гражданина. А какие юридические гарантии у нас могут дать суды, если они сами при осуществлении правосудия открыто творят такое беззаконие. Правосудие издавна считается высшей формой защиты прав, а если у нас такая высшая форма, то легко догадаться, как обстоит дело с защитой прав в других формах, которые – не высшие. Здесь стоит отметить, что психиатры стали прикрывать беспредел МВД. В былые времена по поводу «вялотекучки» выступающие против власти диссиденты знали, на что шли, никто их это делать не заставлял, кроме самих себя, и потому многие из них ни чьими жертвами себя не считают, т.к. сами выбрали свою судьбу. Но сейчас большинство населения, против которого направлен беспредел ментов, прокуроров и судей, этот беспредел никогда не выбирало, предпочитая держаться от него подальше. Потому за прикрытие такого беспредела психиатры должны отвечать очень конкретно. Для своекорыстия, имущественной выгоды психиатрию у нас сейчас используют вовсю, обжалование таких действий даже до Конституционного Суда РФ доходило. А для прикрытия правового беспредела ментов если особо и не используют, то только потому, что и без нее обходятся. Наверное, со мной без нее не обошлись.
|
