Статью пока лучше просмотреть в версии для
печати:
(Окончание, начало: часть I)
О МЕТОДАХ АНАЛИЗА
ЧАСТЬ II. НЕОБХОДИМОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
1.Выбор метода исследования.
С тех пор, как была закончена статья, прошло десять лет. Сколько воды утекло, многое изменилось. После потешного августовского "путча" 91-го и коммунизму, вроде бы, пришел конец. Но, несмотря на внешние демократические атрибуты, неизменной осталась тоталитарная - то есть абсолютная и ничем не ограниченная власть аппарата. Прежними остались творимые аппаратом беззаконие и произвол. Формы и методы произвола, конечно, изменились, да и размах его стал всеобщим и порой таким циничным, что вызывает презрительное недоумение даже у тех видавших виды бывших коммунистических чиновников, чей начальственный стаж прослеживается еще со сталинских времен. Поэтому перед читателем я сразу извинился за те места в статье о тогдашнем произволе, которые сегодня многие расценят как легкий налет наивности. Сменилась только идеологическая вывеска - с коммунистической на демократическую. Все произошедшие видоизменения не затронули сущность режима, основанного на произволе и беззаконии - на грубом попрании даже тех прав граждан, которые гарантированы официально действующими законами государства. Все говорят о каком-то процессе демократизации. Многие утверждают, будто прежний советский режим уже рухнул и демократия окончательно победила то после Первого Съезда народных депутатов СССР в 89-м, то после отмены 6-й статьи Конституции СССР, то после провозглашения Верховным Советом РСФСР суверенитета и принятия Декларации независимости РСФСР 12 июня 1990-го года - и так далее, и тому подобное. Не говоря уже о начавшейся со времен перестройки всеобщей "горбомании" на Западе по всякому поводу и без всякого повода, начало которой положила Маргарет Тетчер еще до того, как никому не известный Горбачев стал Генсеком ЦК КПСС. Мало того, после начала первой чеченской войны многие возопили о ней, как о "водоразделе" в демократическом развитии российского общества, как о начале конца демократии. Как может начинать кончаться то, что еще вообще не начиналось?! Цирк, да и только. А некоторые самые радикальные супердемократы даже стали говорить, что надо готовиться к похоронам российской демократии. В каком фильме ужасов они видели, как хоронят приведение?! Им бы киносценарии для Голливуда писать. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Я все никак не могу понять, какая может быть демократия без прав и свобод человека, если эти права и свободы государство не может и не хочет гарантировать на практике даже в том виде, в каком они юридически закреплены официально действующими законами государства. Если кое-кто и у нас, и на Западе хочет построить демократию без прав и свобод человека, то это их личное дело. Но в России такая демократия давно уже построена и именуется в широких народных слоях "дерьмократией". Со всеми вытекающими из этого последствиями правового, морального и иного экономического и социально-политического характера. С самого начала перестройки большинство мало-мальски значимых событий нашей жизни объявлялось на Западе коренными переломами на пути демократизации и трансформации коммунистического государства в правовое демократическое. Хотя все эти события были или внешними последствиями скрытой внутриаппаратной борьбы за власть между начальством, или спектаклями, специально поставленными властью для одурачивания Запада с целью создания видимости демократических реформ там, где их и быть не могло. В те времена в советской прессе прорабы перестройки изредка очень осторожно сокрушались, что вот-де вся демократизация идет пока только в интересах творческой интеллигенции, а широким слоям населения от нее только вред, и за это нас (инженеров человеческих душ!) в народе ненавидят вместе с властью. А все эти многочисленные крахи советского режима и победы демократии, каждый раз объявлявшиеся полными и окончательными?! После каждой такой окончательной победы со временем происходила еще одна очередная победа, которую опять объявляли окончательной, быстро забыв предыдущую. То же самое и с крахом советской власти. Некоторые особо суеверные даже потихоньку стали склоняться к мысли, что советский режим в нашей стране вечен, как вечно в этом мире Зло от Дьявола. Господа политологи-советологи! Каждый очередной раз объявляя о полных и окончательных крахе и победе, сразу забывая о ваших предыдущих заявлениях, вы никогда не пытались посмотреть на себя со стороны?! Или хронический склероз у вас является широко распространенным профессиональным заболеванием? После провала августовского "путча" 91-го года стало общепризнанным, что вот теперь-то советский режим уже точно рухнул, а демократия полностью и окончательно победила, только теперь уже совсем-совсем полностью и окончательно, так, что больше очередных ее "полных и окончательных" побед не будет - после этой победы побеждать будет незачем, да и некого. Да вот незадача, внутриаппаратные разборки внутри новой властной номенклатуры вылезли наружу - прямо на московские улицы. И в октябре 93-го пришлось еще один раз (конечно, теперь уже самый-самый-самый последний) полностью и окончательно победить - залпом башенных орудий по Белому дому. В доме том тогда располагался Верховный Совет РФ - высший представительный и законодательный орган, который, кстати сказать, был всенародно избран в том же государстве и в результате таких же в принципе выборов, что и оплот российской демократии Президент РФ Ельцин Б.Н., и легитимность обеих враждующих сторон была одинакова. Но это был самый-самый-самый последний раз, и его сразу же объявили предсмертным происком красно-коричневых недобитков. Разумеется, эту последнюю судорожную агонию коммуно-фашистов было необходимо добить прямой наводкой из танковых стволов. Широкие народные массы, в интересах которых любая демократизация должна проводиться по определению, тогда на это, плюясь, отреагировали презрительной шуткой, что нашим демократам, как плохому танцору, всегда что-то мешает. Демократический Запад на такие методы демократизации посмотрел сквозь пальцы, утерся и с помощью наших демократов, в том числе и эмигрировавших диссидентов, сделал вид, будто ничего особенного не произошло - Ельцину, мол, все равно нет альтернативы. Мне до сих пор не дает покоя мысль: наши диссиденты-эмигранты, они что, и вправду тогда считали Ельцина и его компанию демократической альтернативой развития России или только притворялись?! Вопрос о внутренней сущности всех произошедших перемен, о том, что в нашей стране скрывается за внешними коммунистическими или демократическими формами никого особо не интересовал. Этим вопросом и сейчас не слишком интересуются - вполне удовлетворяются сравнением чисто внешних форм с какими-то общими схемами, имеющими отдаленное отношение к российской действительности. Как все эти крахи советской власти и полные и окончательные победы демократии повлияли прежде всего на сущность правоотношений "гражданин - власть" никого не интересовало, не интересует и наверное еще долго не будет интересовать. Независимо от того, вызвана ли такая ущербная однобокость анализа непониманием, злым умыслом или тем и другим в разных пропорциях, но стоит только подойти к исследованию общественно-политических перемен с правовой позиции и оперировать четко определенными юридическими категориями, как сразу выясняется, что все эти крахи и победы на самом деле имеют далеко не то значение, какое в них общепринято вкладывать "научными специалистами", а вместе с ними и всей просвещенной широкой публикой. И специалисты, и публика до недавнего времени буквально криком исходили от бурных восторгов по поводу нашей демократизации. Это характерно и у нас, и на Западе не только для бульварной прессы. Такой подход к исследованию неотделим и от подавляющего большинства очень солидных изданий - от рассчитанной на самый широкий круг серьезной публицистики до академических книг и журналов, занимающихся фундаментальными общественно-политическими проблемами. Правовые нормы определяют наиболее важные правила поведения в обществе и тем самым служат регулятором общественных отношений путем установления юридических прав и обязанностей субъектов правоотношений - граждан, государства, политических партий, общественных организаций и других юридических лиц. Правовое регулирование общественных отношений представляет собой осуществление государством своей правоприменительной деятельности на основе соблюдения законов, устанавливающих правила поведения в обществе. Это и есть правовой метод регулирования общественных отношений, все остальные методы регулирования отличаются от него тем, что все они - не правовые. При анализе общественных систем никуда не деться от вопроса о соблюдении государством своих собственных законов, чем регулируются отношения в обществе - правом или всем остальным? Иначе однажды может выясниться, что все глубокомысленные научные выводы годятся только коту под хвост. Поэтому к исследованию общественных проблем с самого начала следует подходить с юридических позиций и оперировать правовыми методами. Прежде всего необходимо исследовать сущность правоотношений "власть - гражданин" - выяснить, гарантированы ли юридически права гражданина по отношению к власти в реальности (то есть действует ли принцип неотвратимости ответственности), или они существуют только на бумаге, а гражданин, как безропотный кролик, на практике может осуществлять свои гарантированные законом права и свободы только с высочайшего разрешения власти. Что у нас было и есть с 17-го года. Но теоретикам от демократии просто дела нет до того, что в обществе, неспособном добиться от власти соблюдения даже ее собственных законов, гарантирующих права граждан, никакая демократия невозможна даже теоретически. Принципы и категории права очень четко определены как законы математики, и обмануть их невозможно - обман сразу вскроется. Если их и попытаться обмануть, то они сами сразу вскроют обман. Поэтому они служат не только действенным методом исследования, но и безошибочным индикатором истинности знаний об обществе. Право регулирует все мало-мальски значимые стороны жизни общества. Те наиболее общие правила, отражающие глубинные свойства человеческой природы, которые объективно существуют в реальном обществе в неписаном виде, в юридической науке сформулированы через четкие правовые категории в виде принципов и других правовых правил. Принципы - это наиболее общие правила, выраженные в концентрированном виде. Они к нам не с луны свалились, а отражают сущность, природу человека, общества и государства, как в отдельности, так и во всех возможных видах их взаимодействия. Кстати сказать, эти принципы и правила объективно действуют в реальности, независимо от их законодательного закрепления. Действие права опробовано всей многовековой историей человечества в ходе общественной практики во всех областях жизнедеятельности человека, общества и государства - от брачных контрактов до международных договоров, от мелких правонарушений, типа безбилетного проезда в трамвае, до государственной измены в виде шпионажа или заговора с целью захвата власти. История дает нам достаточно примеров, наглядно показывающих, чем чреваты все отступления от выработанных человечеством правовых принципов и правил. Одна Великая французская революция чего стоит, не говоря уже о нашем 37-м годе. При революциях и других коренных изменениях политических режимов всегда очень серьезно встает вопрос о методах деятельности: как произвести слом старого, чтобы оно больше не возродилось? В процессе борьбы зачастую обе противоположные стороны перенимают друг у друга многое. Как победить дракона, чтобы в битве с ним самому не превратиться в дракона? Уничтожая власть, вместе с ней уничтожают и правовые принципы, лежащие в её основе. Нарушение принципов права происходит всё равно, но дело в том, что нарушаются принципы прежнего режима, а новая власть приходит со своими новыми правовыми принципами, ей соответствующими. Самое главное в том, чтобы ломая старую власть, грубо не нарушать эти новые принципы права, которые должны лежать в основании новой власти. В мировой истории немало впечатляющих примеров последствий таких нарушений. Во Франции революционеры шли к власти под красивыми и благородными лозунгами, в том числе и с правовым принципом отмены смертной казни. Но, захватив власть, развязали якобинский террор - сначала рубили головы королям да дворянам, а потом и сами попали под нож гильотины. Нарушенные правовые принципы всегда неотвратимо мстят за свои нарушения. Это правило действует независимо от того, как были нарушены принципы - вынужденно по необходимости, бывает люди, не только не желали, но и не понимали этого, или с самого начала только маскировали красивыми лозунгами какие-то свои другие цели. У нас в октябре 17-го до власти дорвалось шакальё, лишенное всяких принципов, за исключением одного - принципа собственной неограниченной власти. Говорить о каких-либо правовых принципах этой власти с самого ее начала было бы откровенным издевательством над здравым смыслом, над живыми людьми и над памятью о мертвых. Эти дорвавшиеся до власти палачи сначала утопили страну в её собственной крови. Потом в 37-м году их самих сволокли в расстрельный подвал - развязанный ими массовый террор пал на их собственные головы. Такой конец вполне правомерно считают проявлением высшей, божественной справедливости. Вопрос: как бороться со злом, самому не превращаясь в зло? - очень серьезно стоял в диссидентские времена, в том числе и в попытках повлиять на Запад в борьбе с коммунизмом. Может ли демократический Запад победить мировой коммунизм, сам при этом не изменив своей демократической сути?! Внутренняя неправовая сущность советского государства полностью распространяется и на все его внешние международные отношения с другими государствами и их гражданами. Прежде всего, здесь дело в правовых принципах и в неотступном следовании им, невзирая на любые препятствия и искушения. В преддверии очередной встречи в верхах Горбачева и Рейгана, в Москве по фальшивому обвинению в шпионаже был арестован американский журналист Дэнилофф. Тогда Кремль сделал попытку поторговаться с Вашингтоном - получить внешнеполитические уступки в обмен на освобождение журналиста. Попытка торговли не удалась. Рональд Рейган сразу публично заявил, что до безусловного освобождения журналиста встречаться с Михаилом Горбачевым он отказывается категорически. Не менее важная для Горбачева встреча оказалась на грани срыва. Советские власти для виду немного поупрямились, но быстро поняли, что Рейган от своей позиции не отступится, и Дэнилофф был освобожден. Хотя и здесь не обошлось без некоторой закулисной стороны, но Рейган открыто и принципиально отказался "платить” за освобождение невиновного, и достиг результата. Жаль только, что такие принципиальные категоричные отношения с тоталитарным советским режимом в вопросах права с Рейгана начались, с ним и закончились. После краха мирового коммунизма и окончания холодной войны страх Запада перед советской угрозой исчез, и западные демократические государства стали позволять себе такое, о чем в былые времена они и подумать не могли без внутреннего содрогания. Раньше Запад обычно боялся требовать от Кремля соблюдения взятых им на себя международно-договорных обязательств - "не следует требовать от русских слишком много”. Одним из самых ярких тому подтверждений служит заключенное 1 августа 1975 г. (и подписанное Брежневым) Хельсинское соглашение по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда демократический Запад юридически признал неделимость границ в послевоенной Европе (т.е. узаконил советскую оккупацию Восточной Европы) взамен на советские обязательства в области прав человека (так называемая "третья корзина”), в том числе и на общественный контроль за их соблюдением. Что через несколько лет случилось с Московской хельсинской группой, очень хорошо известно, чему в немалой степени поспособствовала очень осторожная реакция руководства западных демократических государств на аресты правозащитников в СССР. То есть Запад фактически признал за Кремлем право соблюдать взятые им на себя международно-договорные обязательства только тогда, когда это ему выгодно. Сейчас уже западные демократии сами соблюдают общепризнанные международные нормы императивного характера только тогда, когда это серьезно не препятствует достижению практических целей в текущей политике. Сами стали действовать на международной арене теми же советскими методами, перенятыми у Кремля. Так весной 99-го, вопреки всем основополагающим принципам международного права, в том числе и Уставу ООН, натовскими бомбардировками Югославии демократический Запад совершил то, что по международно-правовым стандартам всегда квалифицировалось как агрессия. В последствии, в сентябре 2000 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Совместном заявлении глав государств - членов Совета Безопасности ООН еще раз было подтверждено, что только Совет Безопасности от имени международного сообщества имеет исключительное право давать санкцию на применение военной силы в кризисных ситуациях. Трусость перед тем, кто сильнее, и героизм перед тем, кто слабее, - две стороны одной медали. Высшее государственное руководство демократических западных стран наглядно продемонстрировало всему миру классический пример собственной рабской психологии. Про это у нас в народе тогда шутили: слабого обижать нехорошо, а сильного - небезопасно. Не следует нарушать основополагающие принципы права ради сиюминутной практической выгоды - блестящие тактические выигрыши в конечном итоге могут обернуться стратегическим крахом. Вопиющее игнорирование тех основных правил поведения в межгосударственных отношениях, которые всегда давали хоть какую-то гарантию предсказуемости и стабильности в мире, чревато непредсказуемыми последствиями. Отношение к международному праву ведущих демократических держав дает все основания думать, что двадцать первый век будет еще более "веселым”, чем век двадцатый. Еще в перестроечные времена многие начали усиленно забывать, а теперь уже окончательно забыли, что диссидентское движение у нас началось с того, что нашлись люди, которые явочным порядком - открыто и категорично - потребовали от советского государства, чтобы оно соблюдало свои собственные законы. У такого вроде бы чисто субъективного массового беспамятства есть очень серьезные объективные причины. Право - безошибочный индикатор, и ответ на вопрос о правоприменительной деятельности государства - как оно соблюдает свои законы, гарантирующие права граждан, - дает неоспоримый ответ на все вопросы о демократизации. Если вся наша пишущая и публично выступающая демократическая элита вдруг всерьез вспомнит о соблюдении государством его собственных законов и законных прав граждан, то им придется признать, что либо у нас создана демократия без прав человека, либо вся демократизация и все их громогласные и безапелляционные заверения о ней являются обыкновенным враньем, предназначенным исключительно для одурачивания Запада. У нас такой "дерьмократизацией” мало кого обманешь. Право само все вскрывает - попробуйте убедить кого-либо, что возможна демократия без юридических гарантий прав человека, что у нас демократия есть, а прав человека - нет. Не говорю о глубоком квалифицированном анализе, но стоит только подойти к самому поверхностному исследованию с правовыми методами, как сразу вся российская демократическая мифология рухнет словно карточный домик. Можно наговорить массу всякой чепухи, можно выдвинуть сколько угодно самых умных теорий демократии в России, но... Если власть не хочет и не может соблюдать свои собственные законы, гарантирующие права и свободы граждан, а общество неспособно заставить власть их соблюдать, то и вся чепуха, и очень умные теории все вместе не стоят и выеденного яйца. Они пригодны только как памятник разновидностям человеческих заблуждений. Умышленное шараханье от истины - всегда верный признак нечистоплотности помыслов. Истина еще никому не повредила. С этим не согласны только те, у кого понятие о поиске истины не идет дальше шпионажа. Шпионаж - дело нужное и полезное, но цели и методы разведдеятельности имеют слишком специфичный характер, несколько отличный от понимания поиска истины в общепринятом научном смысле. Кстати сказать, и специалисты по разведке тоже придают громадное значение сравнительному анализу при проверке истинности информации, полученной из разных независимых источников. При подходе к анализу общества с правовых позиций, иногда правовой метод исследования, проведенный даже в самом простом, примитивном виде, все равно дает кое-какой значимый результат. Так, при массовом и безнаказанном произволе должностных лиц никакое государство не может быть демократическим уже по чисто формальным соображениям. Если все мало-мальски значимые стороны жизни общества регулируются не правом, а произволом чиновников, то демократия там если и может быть, то только в тех областях, которые в жизни общества не играют даже мало-мальски значимой роли. Если кому нравится считать такое государство демократическим, то, как говорится, вольному - воля. Демократические права и свободы в реальности могут быть гарантированы только правом - законами, при условии их неукоснительного соблюдения государством - в условиях правового режима законности. В правовых науках это именуется юридической обязательностью правовых норм, когда власть, хочет она того или нет, все равно вынуждена выполнять собственные законы и установленные ими права и свободы граждан. Юридическая обязательность законов на практике может быть гарантирована только принципом неотвратимости ответственности, когда за каждым известным наказуемым нарушением законов необходимо должна следовать ответственность. В том числе и, в предусмотренных законом случаях, - уголовная. А где у нас ответственность чиновников за всем известные должностные преступления?! Все юридические гарантии права через неотвратимость ответственности многим кажутся очень несовершенными, но ничего лучшего человечество пока не придумало. Вообще говоря, такой принцип относится ко всем нормальным, то есть основанным на своих собственных законах государствам - демократическим и не очень. В отличие от государств, в которых закрепленные в законе права и свободы носят чисто рекламный характер. Если государство соблюдает свои собственные законы только тогда, когда ему это выгодно, то никакого режима законности, а вместе с ним и юридических гарантий прав и свобод, нет и быть не может. Все эти права и свободы, в каком бы супердемократическом виде они ни были законодательно закреплены, юридической обязательности для власти не имеют, а граждане могут пользоваться ими только тогда и только в тех пределах, когда и в каких пределах власть им это дозволяет. Как это у нас было и есть с 17-го года. Меня обычно упрекают в излишней категоричности, самоуверенности и безапелляционности суждений. Будто отдельные мои фразы вообще звучат как команды на плацу. Но мои выводы сделаны на основе применения правовых принципов, а они, в большинстве своем, имеют императивный характер и не допускают каких-либо половинчатых, промежуточных решений. Правовой анализ, примененный к отношениям в обществе, обычно дает четкий и категоричный ответ, исключающий расплывчатые и неоднозначные толкования. Так, если стало известно, что госчиновник совершил должностное преступление, то он обязательно должен быть привлечен к уголовной ответственности, - любой иной вариант будет беззаконием со стороны государства, неопровержимо свидетельствующим об отсутствии юридических гарантий прав человека. Либо одно - либо другое, никакого третьего промежуточного компромиссного варианта - чтобы и волки сыты, и овцы целы - здесь быть не может. Да и вообще, не только в правовой, но и в любой другой области нужно стремиться выражать свои мысли четко и ясно. Это необходимо делать постоянно хотя бы для самого себя - чтобы в голове был порядок, а не кавардак. Если государство не соблюдает, а общество в силу своего бессилия не может заставить его соблюдать собственные законы, гарантирующие права граждан, то на вопрос о демократии возможен только один четко определенный ответ: демократии здесь быть не может. И сколько бы контраргументов не приводили, сколько бы заумных теорий не выдвигали - все они разбиваются о правовой метод анализа и не могут ни поколебать, ни опровергнуть единственно возможный вывод о немыслимости в таком обществе демократии. Если при демократии отсутствуют юридические гарантии прав и свобод, то это не демократия и быть ею не может, во всяком случае, в общепринятом в мире смысле этого слова. Это может быть чем угодно, только не демократией. Правовое регулирование общественных отношений невозможно без юридической обязательности правовых норм. И если демократическое государство регулирует отношения в обществе не правом - тогда чем?! И какая в таком государстве может быть демократия?! Все дело сводится, опять же, к вопросу о том, как государство соблюдает свои собственные законы. К вопросу, который очень многие всеми правдами и неправдами пытаются обойти стороной. Как-то не очень любят они выяснять, существуют ли у нас права человека в реальности или только на бумаге. Им гораздо сподручней обвинять заостряющих этот вопрос одновременно и в аморальности, и в гипертрофированно развитой нравственной принципиальности. Принцип объективности анализа требует принимать во внимание все имеющие значение признаки предмета исследования. Но по сложившейся у нас и на Западе методологии политических исследований существенные черты замечают только тогда, когда это выгодно. Еще об одном важном моменте исследования. У некоторых от моих статей складывается впечатление, что я в них чрезмерно на кого-то нападаю, как будто пишу их специально только для того, чтобы с кем-то погрызться как собака в своре. Нет, меня интересуют только существенные черты человеческого общества, про них и пытаюсь писать в меру своих способностей. Но абстрактные свойства общества и существующие в нем тенденции могут проявляться только в конкретных людях. Общественные тенденции, закономерности и другие абстрактные идеи персонифицируются в конкретных личностях, в их формальных и неформальных группах. Абстрактное может существовать только в конкретном, а без него существует только в виде идей и теорий, имеющих непонятно какое отношение к реальной жизни. Поэтому без конкретных примеров все рассуждения будут носить слишком уж общий, голословный бездоказательный характер, что крайне нежелательно. Любая теория должна соответствовать практике - постоянно проверяться и подтверждаться всем ее ходом. Продолжение... |